Из писем и публицистики Паунда мы знаем, какой образ реальности сложился в его голове.
Его схема была проста: лондонские банкиры, недовольные тем, что некоторые правительства больше не нуждаются в их деньгах и кредитах, подталкивают Европу и весь мир к войне, чтобы руками США уничтожить своих конкурентов на европейском континенте и в Азии. В паундовском видении истории агрессия всегда исходит от ростовщиков и тех, кто им помогает. Поэтическая машина Паунда с готовностью трансформирует реальность в образы мифа — этой «bellum perenne», вечной войны ростовщиков против тех, «кто делает свою работу на совесть». Два года этой войны интересуют Паунда больше, чем вся современность:1694: в котором банк все создает из ничего.
1750: запрет на бумажные деньги в колониях.
(Песня LXXXVIII)
1694 — это год основания Банка Англии, когда частный банк начал сам выпускать деньги и тут же давать их взаймы правительству. Согласно Паунду, это был поворотный год, когда Узура взяла в свои руки власть в Британии, а потом и во всей Европе. 1750 — это год, когда британский парламент попытался запретить хождение самостоятельной валюты в североамериканских колониях, что послужило, по мнению поэта, одной из причин Американской революции.
Джон Адамс — герой Американской революции, он сопротивляется Узуре, борется за мир и вообще меняет этот мир к лучшему. Кроме того, Адамс, как блестящий адвокат и оратор, имеет предрасположенность к точному слову, mot juste. Подобно самому Паунду, паундовский Адамс видит в точном употреблении языка свою миссию и черпает оттуда уверенность в своей правоте. Символ этого — неоднократно встречающийся на страницах «адамсовского» цикла конфуцианский термин чжэн мин — «верное имя», «исправление имен»:
В конфуцианской философии (как и в раннем платонизме) была актуальной проблема соответствия номинального и реального: насколько имена, или вообще слова, соответствуют тому, что они означают. Согласно конфуцианскому чжэн мин, император должен быть императором, а не просто называться им. Это же справедливо для всех остальных имен, включая названия всех видов деятельности и родства. Конфуцианство дало Паунду не только возможность обозначить границы этики, не связанной с традицией Писания, но и помогло ему в интерпретации идей аграрной политики и философии Джефферсона и Адамса. Поэт склонен изображать ранних американских президентов как «неоконфуцианцев».
Паунд акцентирует внимание на чжэн мин и по другой причине. Вопрос соответствия знака и реальности — это не только вопрос литературы (и искусства вообще), но и вопрос денег. А деньги — одна из корневых субстанций паундовского мифа. Согласно традиционным представлениям, берущим начало в античности и раннем Средневековье, ростовщик, создающий деньги из денег, производит знаки, не соответствующие реальности. Сами знаки при этом не становятся фальшивыми (если только не подделываются купюры и монеты — этот мотив также встречается в «Кантос»), — после манипуляций ростовщика фальшивым оказывается отношение знака к реальности. Умножение денег ростовщика не соответствует произведенному материальному продукту, не соответствует самой материи мира. Ростовщик торгует временем, а ведь время — это зло, «время — это дьявол», как сказано в песне ХХХ. Искусство противостоит времени, потому что корень искусства находится в вечности, но время стремится разрушить искусство. Время заставляет осыпаться фрески, тускнеть и покрываться трещинами картины, оно грызет камень и бронзу скульптур, неслышно и ежечасно подтачивает колонны и своды древних храмов.
https://forlit.philol.msu.ru/lib-ru/cantos
Thx 
gallago