Николай Иванович Ежов
Сам железный нарком нередко баловал своим присутствием места, где происходило исполнение приговоров о высшей мере социальной защиты. При нем расстрельное действо обретало черты художественной постановки.
Осенью 1937-го перед расстрелом своего приятеля в прошлом Яковлева-Эпштейна (наркома земледелия — ответственного за голодоморы и бездумную коллективизацию) Ежов поставил его рядом с собой — наблюдать за приведением приговора в исполнение. Яковлев, встав рядом с Ежовым, обратился к нему со следующими словами: «Николай Иванович! Вижу по твоим глазам, что ты меня жалеешь». Ежов ничего не ответил, но заметно смутился и тотчас же велел расстрелять Яковлева.
Не менее запоминающаяся сцена разыгралась, когда в марте 1938-го приводили в исполнение приговор по делу Бухарина, Рыкова, Ягоды и других. Ягоду расстреливали последним, а до этого его и Бухарина посадили на стулья и заставили смотреть, как приводится в исполнение приговор в отношении других осужденных. Ежов присутствовал и, вероятнее всего, был автором затеи. Причем перед расстрелом Ежов велел начальнику кремлевской охраны Дагину избить Ягоду: «А ну-ка дай ему за всех нас».
В то же время расстрел собутыльника Буланова расстроил Ежова, и он даже приказал сначала дать ему рюмку коньяку.
